Настя заболела. Мама не пустила её в школу и вызвала на дом врача. В другое время девочку порадовала бы возможность побыть дома, но сейчас у неё болела голова, першило в горле, и был заложен нос. Мама поставила ей градусник, а когда вытащила его, то ужаснулась и побежала за таблетками на кухню.

«Опять таблетки, а ещё врачиха может уколы назначить», — думала девочка и недовольно морщила нос. Мама же, заставив дочку проглотить таблетки, пыталась напоить её чаем с малиновым вареньем. Настя изо всех сил сопротивлялась — малину она почему-то не любила.

— Ну, доченька, ну ещё глоточек! — терпеливо просила мама.

— Что ты со мной, как с маленькой? — хрипло спросила Настя, голос уже начинал «садиться». Мамино терпение иссякло:
— А раз ты взрослая, то сама должна понимать, что нужно лечиться, а не просто лежать и страдать.

Мама, конечно, рассердилась, но это не помешало ей заботливо поправить на капризной дочке одеяло. Заметив, что девочка засыпает, она на цыпочках вышла из комнаты. Настя забылась тревожным сном.

Да спала ли она? Девочка словно вернулась в прошлое — ей снова было шесть лет, и она снова лежала в детской больнице с воспалением лёгких.

На тумбочке около кровати стояли тарелка и чашка, видимо, ей принесли поесть, пока она спала. Настя заглянула в тарелку:

— Фу, опять каша. Фу, гадость!

— Это кто это гадость? — раздалось из тарелки. Каша глядела на Настю блестящими масляными глазками и кривила прочерченным ложкой ртом.

— Какая ты неблагодарная девочка! — обратилась она к Насте, — Я изо всех сил стараюсь тебя накормить. Ведь чтобы победить Болезнь, ты должна хорошо кушать. Вот ты сейчас нос воротишь, а Болезнь радуется — Настя слабая будет, её прогнать не сможет.

— Можно подумать, ты, Каша, одна о Настином здоровье беспокоишься! — недовольно скрипнула Кровать. — А кто сон у девочки сторожит, кто одеялом тёплым укутывает, кто укачивает?

— И я о девочке забочусь, смотрите, как аккуратно я уложила её вещи, — и Тумбочка даже приоткрыла дверцу, чтобы продемонстрировать, какой в ней порядок.

— А я здесь, вроде как, ни при чём, — обиженно проворчала Кварцевая Лампа над дверью. — А ведь, между прочим, когда меня включают, я всех микробов в палате уничтожаю. А то, ишь, повадились к Настиной Болезни в гости ходить!

Висевшая на стойке Капельница покачалась, словно укоризненно качала головой:

— Вот Настя раскапризничалась и не дала медсестре меня поставить, кричала, что уколов боится. Совершенно напрасно она это сделала! Я даже отсюда слышу, как Болезнь противно хихикает, ведь теперь ей лекарство никакого вреда причинить не сможет. А что Болезни вред, то Настеньке — польза!

Настя слушала, но ей словно специально мешал кашель, из-за которого было трудно дышать. «Это Болезнь на меня кашель насылает», — поняла девочка. Ей внезапно стало очень обидно: все дети гуляют на улице или находятся дома, а она здесь, в больнице.

«Каша всё-таки права», — решила девочка и потянулась к ложке. Она словно почувствовала, как Болезнь слегка подвинулась, а кашель стал меньше. Насте это понравилось, и она съела всё до последней крошки. В палату вошла медсестра:

— Ой, Настенька, какая ты молодец! Как хорошо покушала. Может, соберёмся с силами и сделаем капельницу?

Настя сказала:

— Конечно, сделаем.

Она ощутила, что почти не кашляет, а Болезнь словно забилась в угол.

Когда же пришло время обхода, и в палату вошла врач в белом халате, Болезнь в испуге выскочила из Насти. Она отскочила в дальний угол палаты, превратилась в страшного монстра и приготовилась защищаться. Девочка испуганно смотрела на чудовище, поэтому перемен, происходящих с врачом, не видела. Когда же она обернулась, то увидела, что рядом с кроватью стоит отважный рыцарь в блестящих доспехах, с копьём в одной руке и со знаменем, на котором рисунок змеи, обвивающей чашу, в другой. Бесстрашный рыцарь кинулся на монстра, нанося ему удары копьём. С каждым ударом девочка чувствовала, как ей становится легче дышать, как отступают жар и кашель. Насте стало так хорошо и легко.